Обретение веры
21.02.2015
…«Доброе утро, солнце!» – звонко кричу я в окно
Оно в ответ улыбнулось
И бросило «зайчик» мне свой
Миг – и вокруг все проснулось
А ночь улетела домой
Вот такой незатейливый, наполненный счастьем стишок вспомнился из далекой радужной жизни под названием детство. Времена чудесных сказок, неугомонных веселых игр… Наше детство было подобно прекрасному цветнику старушки, в котором, забывшая о Кае, радостно прыгала Герда. Мир зла для нас, детей был всего лишь царством Снежной королевы, которое можно было растопить горячими слезами любви. Также символом его был Змей Горыныч, которого былинный богатырь всегда побеждал огромной булавой.
Мы все вышли из детства и совершенно неважно, где, в какое время, в каком месте на земле. Оно каждому было предопределено. Всегда находились рядом те, кто окружал нас любовью и заботой – родители, добрые люди или государство, а часто и те и другие, как в нашей огромной стране ХХ века под бывшим названием - Союз Советских Социалистических республик. После Великой Отечественной войны, принесшей тяжелейшие испытания с большими человеческими жертвами, она, возродившись, через несколько лет создала все условия для счастливой жизни юных поколений.
Однако, в силу своей идеологической направленности, страна «забыла» о фундаменте для нас – дать знания о Творце, о Пресвятой Троице, о Богородице, о святых Небожителях. Нет, не забыла, а умышленно продолжала умалчивать, как старушка-колдунья, загнавшая под землю кусты роз из прекрасного цветника, подальше от глаз Герды. Правдивую историю о драматическом октябрьском перевороте с убийством Царской Семьи, о репрессиях, Гулагах, массовых расстрелах, о «черных воронках» могли узнать единицы от своих пострадавших родственников. Эти знания поселяли в сердцах только страх, который накладывал отпечаток на всю их дальнейшую жизнь. В основном родственники старались не омрачать радужное детство своих детей и предпочитали хранить молчание. Благодаря этому, все были уверены, что в отличие от других стран, только в Советском Союзе дети росли по-настоящему счастливыми.
Основой воспитания вначале были сказки, потом книги и фильмы о героях гражданской и второй мировой войн. В школе детям от младших до старших классов накануне октябрьских и первомайских праздников учителя устраивали встречи с ветеранами, пиджаки которых были украшены многочисленными медалями за героические поступки. С бумажными цветочками и шариками в руках, маленькие жители городов с радостью ходили с родителями на демонстрации. В младших классах гордо носили на школьных формах значки октябрят, вскоре меняя их на красные галстуки. Ежегодно им выписывали любимую газету «Пионерская правда», куда особенно любознательные посылали свои письма с вопросами и получали непременно ответы от редакции.
Один месяц летних каникул, их, как правило, отправляли на отдых в пионерский лагерь, где с утра до вечера они ходили строем – в столовую, в спальный корпус, купаться на море. Участвовали в спартакиадах, собирали лекарственные травы, отправлялись в походы к дзотам (дотам), оставшихся со времен войны. Настоящим праздником было открытие и закрытие лагерного сезона, когда с наступлением темноты вокруг огромнейшего костра все дети дружно, радостно начинали петь известную песню «Взвейтесь кострами синие ночи, мы, пионеры, дети рабочих…», и другие патриотические песни.
Моя детская память навсегда сохранила темно-серое июньское лагерное утро, когда нас разбудил тревожный горн. Испуганных, полусонных детей построили «на линейку». Дул сильный ветер, шумели морские волны… Вдруг из громкоговорителя раздался известный всей стране голос Ю.Б. Левитана: «Внимание, говорит Москва. Передаем важное правительственное сообщение… Сегодня, в 4 часа утра без всякого объявления войны германские вооруженные силы атаковали границы Советского Союза. Началась Великая Отечественная война…». Тогда, 22 июня, мы ощутили холодок ожившей военной истории. Успокоенные вожатыми, со вздохом облегчения, отправились досыпать.
На смену пионерским галстукам пришли комсомольские значки с настоящим удостоверением – комсомольским билетом. Бурлящую молодую энергию с началом каждого учебного года направляли спортивные тренеры. Они ежегодно появлялись в классах в сентябре и настойчиво зазывали на волейбол, баскетбол, ручной мяч, плаванье, легкую атлетику, фехтование… Весь мир спорта был у ребячьих ног, а свободное время заполняли веселые КВНы, занятия в библиотеках, на факультативах, в кружках. После окончания школы, в зависимости от природных дарований, предстояло совершить свой свободный профессиональный выбор. Каждый мог получить безплатное квалифицированное образование в училище, техникуме или в высшем учебном заведении.
* * *
«Мама, а Бог есть?» - спросила однажды я, маленькая девочка. Она растерялась, помолчала… Потом с грустью ответила: «Этого никто не знает, но лучше не грешить». Тогда я еще не знала, что ее дедушка был сельским церковным старостой, что после закрытия Троицкого храма в 1929 г. с женой, сыном, снохой и четырьмя внуками был репрессирован и выслан из жарких южных украинских степей на лесоразработки в холодные лесные вологодские края.
Однажды, заплетая мне косы, она сказала: «Когда я училась в школе, учителя мне выстригли на голове крест. Представляешь, у-чи-те-ля! Самые уважаемые в селе люди!» «За что?» - удивилась я. Тут она поняла, что проговорилась и отмахнулась от меня: «Да просто волосы мои им не понравились…». Спустя много лет, один исследователь показал мне выписку из архивного документа об обследовании тульских детских домов в 20-е годы, где сообщалось, что маленькому мальчику воспитатели выстригли на голове крест потому, что он носил нательный крестик. Так впервые я увидела документальное подтверждение маминого рассказа. Она же пострадала позднее, в 30-е годы. Страх за себя, за своих близких так цепко сковал души людей, что даже в узком семейном кругу тема Бога находилась под запретом. Икон в нашей квартире и квартирах моих друзей – одноклассников не было, церквей в городе, даже полуразрушенных – тоже. Одну такую заброшенную я видела в детстве у бабушки в селе, но детям туда заходить запрещалось по причине случайного камнепада.
«Мама, а в чем смысл жизни?» - не успокаивался пытливый ум. «Как это – в чем? - удивилась она: – замуж выйти, детей родить». «Ой, как скучно! Кастрюли, пеленки…». В голове были героические слова Н.Островского из книги «Как закалялась сталь» о жизни, которая дается один раз и прожить ее надо так, «чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы». А мне предлагался взамен обычный серый быт...
Однажды в бурлящем водовороте юной жизни послышались тихие, спокойные слова моей знакомой: «Знаешь, а Христос был…». «Да-а-а?.. Разве это не сказка, не миф?» - удивилась я. «Нет! Он был Человек, как и мы. Жил среди людей». Продолжать она не стала. Наш диалог на запрещенную тему могли услышать. Господь впервые явно постучался в мое сердце.
В студенческие годы, посещая залы Третьяковской галереи, избегала зал иконописи. Лики на иконах казались холодными, изображения скучными. Тогда, не понимала, что холодной для Небожителей была я «от мира сего» и что иконы пишут не для созерцателей полупустых музеев, а для сердечной молитвы и место их в храмах. Очень притягивала к себе Троице-Сергиева лавра. Там было радостно от изобилия голубей, от красоты церквей, которые умом тогда воспринимались только внешне, как прекрасные архитектурные здания. Душа моя, о которой еще ничего не знала, ликовала! Покупала в храме для любимой бабушки, тайно крестившей меня в младенчестве, иконки и крестики.
* * *
Позади институт, потом замужество в Туле и рождение детей. Город поразил меня обилием разрушенных храмов, на вершинах которых вместо куполов с крестами каким-то чудом росли хрупкие березки. Продолжая воспринимать здания как памятники архитектуры, которые могли стать украшением любого города, не могла понять, почему здесь к ним такое пренебрежение?!
Административное здание Государственного архива Тульской области, в котором я работала, располагалось в древнейшей в городе церкви «Никола за валом». В нем на 2-м этаже в честь Владимирской иконы Божией Матери, долгие годы находились рабочие комнаты для сотрудников, библиотека и читальный зал для исследователей. На первом этаже в небольшой комнате «стол справок» принимал многочисленных посетителей. А за огромной старинной кованой дверью, запираемой в конце дня на большой висячий замок, располагалось хранилище для документов советского периода (после 1917 г.). Сейчас эта церковь передана Тульской епархии и с сентября месяца 2014 г. там возобновились службы.
Мои любимые документы досоветского периода с XVI в. хранились в главном храме бывшего Успенского женского монастыря - Успенском Соборе. Монастырь был закрыт постановлением Тульского губисполкома от 7 сентября 1921 г. и с 1922 г. сюда поступили на хранение первые документы. Вся история Тульской, и предшествовавшей ей Коломенской епархий, дворянства, купечества, крестьянства, история строительства Тулы и городов губернии, оружейного завода, коллекция документов столбцового делопроизводства и многое другое находились в этом храме-хранилище, которое, за исключением рабочих комнат, никогда не отапливалось. На первом этаже располагались рабочие комнаты хранителей, а также реставраторов, благодаря которым от грибка, плесени спасены многие безценные документы. Бумага очень страдала от сырости, от морозов, от оттепелей и даже от дождевой воды, которая иногда стекала с поржавевших куполов по стенам здания, и приходилось подставлять корыто под капели.
На втором, расписанном фресками этаже церкви, был искусственно устроен деревянный настил. Этот пол разделил фигуры святых на две части и располагался на уровни их груди. От очень живых ликов святых ощущала тепло, но продолжала воспринимать их как портреты в Третьяковской галерее. По возможности, отодвигала от них связки с документами. По небольшой лесенке, которая вела на хоры, а в то время там было хранилище библиотеки, поднималась к изображению св. Иосифа Обручника, которому неизвестные выкололи (или прострелили) оба глаза. Как сложилась дальнейшая судьба этих людей? Ведь Бог поругаем не бывает. Известны случаи, когда отнимались ноги у тех, кто в бывших храмах прорубал стену для проводки на изображении Спасителя или смывал, обдирал фрески со святыми.
Идущую выше к куполу лесенку полюбили голуби, которые иногда устраивали здесь гнездышки и откладывали яйца с будущим потомством. В храме-архиве птицы были частыми гостями, потому что маленькие стекла из окошек периодически вылетали от сильных ветров или в них запускали камни соседские мальчишки. Вставлять новые стекла или заколачивать окна фанерками не всегда успевали. Проще было закрыть в конце дня огромные внутренние ставни.
* * *
Незабываемое событие, определившее смысл жизни, который пыталась понять с детства, произошло однажды в этом любимом храме-хранилище. Предыстория его такова – моего ребенка иногда беспокоила сыпь на пальцах рук, похожая на аллергию. Мази и таблетки от докторов помогали только на какое-то время. Болезнь все больше нас безпокоила. Особенно большие неприятности начались, когда сыпь появилась на подошвах ног, и на них стало больно наступать. В ход пошли и народные средства - примочки из трав. Но болезнь не отступала.
В то раннее утро 26 июня 1992 г. я пришла в Успенский Собор. День был пасмурный, и в здании было прохладно. Набросила рабочую телогрейку и, как обычно, поднялась вначале под купол полюбоваться фресками. Безуспешно пыталась найти лик Пантелеймона Целителя, который, как я прочитала, помогает при различных болезнях. Я впервые в жизни решила обратиться за помощью к Небожителю.
Осторожно переступая через лежащие на полу связки с документами, подошла к огромному изображению Богоматери в радужном ореоле, которое находится вверху над солеей между центральным куполом и алтарем. Запрокинула голову и начала мысленно с Ней говорить: «Ты Мать и я мать... Если Ты действительно есть, если это правда, что Ты есть, помоги, пожалуйста, моему ребенку, вылечи его…» – так примерно полилось мое слезное прошение.
Вдруг пространство на потолке зашевелилось, Богоматерь начала оживать. Стерлась граница между ее волосами и накидкой… Волосы засияли, лицо ожило… Я испугалась: «Так в материальной жизни не бывает!» и резко опустила голову. Когда взглянула вверх, изображение снова было плоским. И тут в голове пронеслись мысли, что не надо пугаться, что я в церковном здании. Пусть храм осквернен, но над ним продолжает нести службу Ангел-хранитель. Меня как будто кто-то ласково уговаривал: «Ты к кому пришла? К Матери Божией! Ее просишь…» Страх оставил меня. Я снова обратилась к Ней с молитвенным прошением.
Опять произошло невероятное. Куски отваливающейся штукатурки вокруг иконы превратились как будто в рябь на воде, пространство наверху зашевелилось, потолок растворился. Снова засияли Ее волосы, складки одежды заструились в радужных красках. Такая живая, красивая, молодая… «Какая же Ты красивая!» – восторженно зашептала я, не отрывая глаз. Вместо молитвенного прошения о своем ребенке продолжала повторять слова «Какая Ты красивая!»... В ответ на мой внешний восторг Ее лицо вдруг стало меняться, взрослеть, стареть – 30, 40, 50, 60 лет…. В считанные секунды Она представила Свой облик в разные годы жизни и показала временность внешней красоты. Потом лик Ее снова стал прежним – молодым плоским иконным изображением.
И в этот момент вокруг разлилось неземное благоухание. «Что это? Откуда?» - вдыхала я аромат, пытаясь понять его источник. Радость переполняла меня. Мысли путались… Значит, Она действительно есть! И жизнь вне нашего материального мира, столь далекая от нас живых людей – есть! Это реальность! Я ощущала себя то неверующим Савлом, которому Господь явился на дороге, то неверующим Фомой. Направляясь к полкам с документами, почувствовала, как по шее сползло что-то горячее. Развязались на шее бусы… Матерь Божия показала, что не бусы нужно носить, а крест. Переполненная чувством благодарности и любви к Ней, купила в расположенной недалеко Благовещенской церкви кулон с Ее изображением, на обороте которого был маленький крестик.
Через несколько дней ребенок радостно показал свои чистые подошвы ног. Болезнь больше не возвращалась к нему. Слава Богу! (А когда он вырос – 26 июня – в этот судьбоносный день – у него родился сын).
Отныне моя жизнь разделилась на две части «до» и «после». Я ощущала себя вновь родившимся младенцем. В свободное время окуналась с головой в чтение дореволюционных номеров «Тульских епархиальных ведомостей», в старинные книги архивной библиотеки из закрытых тульских храмов. Потом первые опыты поста… Первая, на уровне детского лепета, исповедь… Пройдет еще немного времени и Матерь Божия чудесным образом определит мне духовного наставника.
Раба Божия Людмила
